Митрополит Антоний Сурожский (1914 — 2003)
Брак является таинством и в древности, и вне христианского опыта. Конечно, не в том же смысле, в каком он является таинством в христианской Церкви, но он – таинство в том отношении, что это момент, когда совершается нечто, что иначе, человеческими силами, не могло бы совершиться. Это момент, когда восстанавливается, насколько это возможно в пределах падшего мира, то единство между мужчиной и женщиной, та целостность всечеловека, о которой говорится в начале книги Бытия.
Это момент колоссальной важности. Это момент, когда двое, потому что они полюбили друг друга, могут стать одной плотью, то есть не только физической плотью, но и одной телесной реальностью, которая в себя включает разность и душевности, и духовности.
Я хочу это развить немножко. В Ветхом Завете мы читаем о том, как человек был создан всечеловеком, и в нем, по учению некоторых (далеко не всех) отцов заключалось все и женственное, и мужеское. Постепенно человек начал возрастать, созревать; и пришел момент, когда в одном человеке уже не могла совмещаться полнота и женского, и мужского существа.
Тогда Бог привел к человеку всех животных, чтобы он увидел, что в них есть два пола, и почувствовал, как сказано в Писании, что единственно он одинок. И когда он вдруг ощутил свое одиночество, Бог навел на него глубокий сон и разделил в нем мужское от женского. Но разделил не так, чтобы не осталось ничего того или другого в каждом из них. В каждом осталось нечто от другого, что давало ему возможность узнавать себя самого в другом существе; он и она составляли одно.
И когда Адам увидел перед собой Еву, он воскликнул: Это кость от костей моих, это плоть от плоти моей!.. Иначе сказать: Это я! – и вместе с тем: это я – перед собственными глазами. Но это было настолько «я», это настолько было единство духа, что они себя нагими не видели, они видели себя как единицу, как человека в двух особях.
Позже, когда совершилось падение, они вдруг увидели себя нагими, то есть чужими друг другу. И вот с этого момента началась борьба о воссоединении, влечение одного к другому, отчаянное, слепое влечение, крик: вернись ко мне!..
И это совершалось в брачной любви, в любви двух, которые, посмотрев друг на друга, как бы узнавали себя в другом и одновременно узнавали в другом не его собственную ограниченность, а новую полноту, новую красоту, новый смысл.
И тогда брак, то есть тайна этой встречи совершался в том, что они друг друга видели и узнавали себя самих, и вместе – не просто себя, а себя восполненными, с полнотой жизни, которую они могут иметь только друг с другом. И соединяясь, они и телесно, и душевно, и духовно делались (опять-таки, сколько было возможно и сколько до сих пор бывает возможно в падшем мире) всечеловеком.
Это изумительная тайна. Это полнота человека, являемая в двух особях. Потому-то отец Церкви, о котором я упоминал, говорил, что это таинство: теперь разделение, которое совершено грехом, пусть отчасти, но в значительной мере, решающей мере, снимается, они теперь едины. И это идет очень далеко.
Я процитирую и другого отца Церкви (хотя сейчас не могу упомнить его имени), который говорит нечто, что многих может изумить; он говорит, что брачное соединение мужчины и женщины можно сравнить с тем единством, которое совершается между Христом и верующим, когда он приобщается Святых Таин…
Вот мера, которую один из отцов видел: телесное единство между мужем и женой как полнота того единства, которое уже достигнуто душевно и духовно. Это значит, что муж и жена видят друг друга, словно самого себя, но без тех теней, без того изуродования, какое каждый человек может в себе видеть. Это видение себя в той красоте и полноте, каких в себе самом невозможно видеть. И тогда они соединяются в то, что можно назвать словами апостола Павла малой церковью.
Действительно, во Христе, в Боге, благодатью Святого Духа они делаются единой плотью, единым существом, вместе с тем оставаясь неповторимыми, единственными личностями. Они уже не индивидуум, то есть не последний предел разделения, то, чего дальше делить нельзя, они сделались личностью, то есть лицом, подобным которому больше нет.
И отношения мужа и жены в идеале – к чему надо стремиться всем существом – не жадность, не желание обладать, не хищничество, а благоговейное зрение и отдача себя другому, и принятие другого в себя самого в любви, в созерцательной тайне любви. Это идеал брака.
Епископ Михаил (Лузин) (1830—1887)
«И будут два одною плотью»: два человека должны быть как один по мыслям, чувствам, намерениям, действиям; они должны быть одним существом, одушевленным одною душою. Такова идея брака по божественному первоначальному установлению. А если они так соединены законом, то не должны разлучаться; мужчина должен иметь одну только жену и не оставлять ее. По той и другой причине, и потому что изначала Бог создал одного мужчину и одну женщину, и потому что Он соединил их такими тесными узами, они не должны быть разлучены: что Бог сочетал человек сам по себе не может разлучать. Только одно исключение из сего, основывающееся на самом существе брака, — случай прелюбодейства, коим разрушается этот божественный закон брачного союза, — в сем случае только может быть допущен развод (Мф. 19:9). «Итак, как образом творения, так и определением закона, Иисус Христос показал, что муж с женою должны соединиться навсегда и никогда не разлучаться: «что Бог сочетал, человек да не разлучает». Если ты ссылаешься на Моисея, то я указываю на Господа Моисеева, и притом утверждаю древностью установления, ибо Бог «в начале сотворил мужчину и женщину». И этот закон есть самый древний (хотя, по-видимому, Я теперь только ввожу его) и установлен с особенным намерением. Ибо не просто привел мужа к жене, не повелел оставить и матерь и отца, и не просто приказал прийти к жене, но чтобы соединиться, самыми словами показывая неразрывность. «Плоть едина»: следовательно, как рассекать плоть есть дело беззаконное, так противно закону и разлучаться с женою» (Злат.). Мф. 19:7.
Епископ Александр (Милеант) (1938 — 2005)
Христианская супружеская любовь, понимаемая, прежде всего, как полное и неразрывное нравственное общение жизни, для взаимодополнения и взаимовспоможения, имеет глубокое природное основание. Взаимовосполняя друг друга в брачном жизнеобщении, супруги, с течением времени, все теснее и теснее соединяются между собою. Мысли и чувства одного делаются понятными для другого без слов, каждый видит в другом как бы часть самого себя». При таких условиях, христианская идея слияния двух жизней в одно неразрывное целое, выражаемая в словах апостола – «ни муж без жены, ни жена без мужа, в Господе» (1Кор. 11:11), – становится действительностью.
Каждый из супругов любит другого как самого себя, или даже больше, чем себя, во всякую минуту готов пожертвовать для него всем. Супружеская любовь делается, таким образом, действительным отображением беспредельной любви Христа к Церкви, по которой Он даже себя предал за нее». Человек оставляет отца и мать, чтобы быть одной плотью с женой, а Сын Божий «оставил» Отца Небесного, сошел на землю и через воплощение стал единою плотью со Своею Церковью. Духовный союз Христа и Церкви является продолжением и осуществлением тайны брака. И этот союз имеет характер жертвенности, ведь Христу «необходимо» было принести в жертву Себя (иначе не сохранилась бы свобода выбора), чтобы освятить нас, представить Себе без пятна и порока. И поэтому супружеские отношения тоже несут характер жертвенности, кажется, что они своей жертвенной любовью, преодолевая грех и пороки, освящая друг друга, повторяют подвиг Христов. Оказывается, что тайна брака непосредственно связана и реализуется в тайне искупления, тайна искупления реализуется в тайне Церкви, именно поэтому апостол тайну брака возводит к Церкви Христовой. «Действительно велика и более чем велика есть и будет эта тайна, потому что, какое общение и единство, близость и родство имеет жена к мужу и муж к жене, такое … имеет Владыка и Творец всего со всей Церковью, как с одной женщиной».
Тертуллиан: «Как изобразить счастье супружества, которая заключает сама Церковь, которое утверждает молитва, запечатлевает благословение, объявляют Ангелы и окончательно утверждает Отец. Как приятно иго двух сердец, соединенных одною надеждою, одним учением, одним законом. Они как дети одного Отца, как рабы одного Господа; нет между ними никакого раздора ни в душе ни в теле. Они два в одной плоти. Где плоть одна, там и дух один. Они вместе молятся, вместе преклоняют колена, вместе постятся, взаимно наставляют и увещевают друг друга. Они вместе присутствуют в церкви и на трапезе Господней, вместе терпят гонения, вместе наслаждаются и спокойствием. Они ничего не таят друг от друга, не бывают в тягость один другому. Свободно посещают больных, без стеснения раздают милостыню, без развлечения стоят в молитвенных собраниях; вместе поют псалмы и гимны и взаимно возбуждают друг друга к прославлению Господа.»
Святитель Григорий Богослов: «Связанные узами супружества, заменяем мы друг другу и руки и слух, и ноги. Супружество и малосильного делает вдвое сильным, доставляет великую радость благожелателям и печаль недоброжелателям. Общие заботы супругов облегчают для них скорби; общие радости для них обоих восхитительнее. Для единодушных супругов богатство приятнее, а в скудости само единодушие приятнее богатства. Для них супружеские узы служат ключом целомудрия и пожелания, печатью необходимой привязанности. У них одно питие из домашнего источника, которого не вкушают посторонние, которое не вытекает ниоткуда, и ниоткуда не притекает. Составляя одну плоть, они имеют и одну душу, и взаимною любовью одинаково возбуждают друг в друге усердие к благочестию. Ибо супружество не удаляет от Бога, а, напротив, более привязывает, потому что больше имеет побуждений».
Протоиерей Александр Шаргунов (1940)
«И будут двое одною плотью, так что они уже не двое, но одна плоть». Брак – это одна жизнь на двоих. Он дается не для того, чтобы два человека делали только что-то одно вместе, но чтобы они делали вместе все. Идеал брака – чтобы два человека обрели свою полноту, соединив свои жизни вместе. Не напрасно говорит муж о жене и жена о муже: «моя половина». Это союз двух личностей, дополняющих друг друга. Потому чтобы брак был счастливым, надо чтобы супруги всегда думали больше друг о друге, чем о себе. Себялюбие убивает все личные отношения, и нигде это так не видно, как в браке. Подлинное основание брака – любовь, но не та только естественная, которая может тускнеть, а та, от Христа Бога принятая в таинстве, благодаря которой, забывая себя, мы обретаем себя, и, теряя себя, мы становимся самими собой.
«Итак, что Бог сочетал, того человек да не разлучает». Муж и жена соединены Божиим соединением. Сам Бог установил этот союз. Хотя брак существует не только в Церкви, но среди всех людей, подлинное бракосочетание совершается там, где оно освящается словом Божиим и молитвой. В будущем это станет таинством Церкви. Муж и жена, соединенные Богом, не должны быть разлучены людьми. «Они говорят Ему: как же Моисей заповедал давать разводное письмо и разводиться с нею?» – в случае, когда он хочет освободиться от нее. Господь дает обоснование против развода, ссылаясь на Писание. Они же хотят оправдать развод Писанием. Кажущиеся противоречия в слове Божием – камень преткновения для людей с развращенным умом. Они называют позволение Моисея заповедью, потому что для живущих по плоти дай палец – они руку откусят. Христос объясняет им, почему Моисей вынужден был в исключительных случаях допустить развод: «по жестокосердию вашему, а сначала не было так». Ожесточение иудеев против Бога и жестокосердие их в отношениях с другими людьми, в особенности против собственных жен, хорошо известно из Писания. Лучше развод, чем ненависть, доходящая до смертоубийства. Закон Моисея должен был считаться с жестокосердием людей, а благая весть Христова исцеляет его. Закон дает познание греха, а благодать Христова – победу над ним.