Протоиерей Николай Стеллецкий «Взаимные отношения супругов»

Протоиерей Николай Стеллецкий (1862 – 1919)

Взаимные супружеские отношения определяются возвышенным учением христианства о брачном союзе как теснейшем внутреннем «единении супругов» и лежащею в основе этого учения христианскою идею полного равенства между ними в нравственном отношении. Вообще говоря, христианские супруги должны рассматривать свою брачную жизнь как божественное установление, которому они обязаны подчиняться оба одинаково. Они не должны смотреть на брак с точки зрения одного лишь участия, удовольствия или наслаждения, но смотреть на него не иначе как на жизненное призвание, нравственные обязанности которого они должны свято исполнять.

К этим обязанностям христианских супругов существенным образом относится, прежде всего, их крепкая, не страстная, но «чистая и трезвая», взаимная любовь[1] – добродетель, которая более всего уподобляет союз их благодатному союзу Христа с Церковью. «Так должны мужья любить своих жен (что само собою разумеется, должно сказать и о женах в отношении к своим мужьям), – говорит ап. Павел, – как свои тела; любящий свою жену любит самого себя» (Еф.5:28). Зародившаяся между супругами любовь должна постепенно возрастать, укрепляться, несмотря ни на какие обстоятельства домашней их жизни, и дойти до такой силы, чтобы муж готов был на всякие самопожертвования для жены. «Мужья, – пишет тот же апостол, – любите своих жен, как и Христос возлюбил Церковь и предал Себя за нее» (Еф.5:25). «Заботься и сам о ней, – наставляет мужа св. Иоанн Златоуст, – как Христос о Церкви. Хотя бы нужно было пожертвовать за нее жизнью, хотя бы нужно было тысячекратно быть рассеченным, или потерпеть и пострадать, что бы то ни было, не отказывайся; но хотя бы ты потерпел все это, не думай, что ты сделал что-нибудь подобное тому, что сделал Христос»[2].

Но хотя супружеская любовь имеет своим назначением постепенное возрастание, однако в действительности это возрастание её может быть затруднено и даже подавлено. Это может быть в том случае, когда взаимная любовь супругов слишком эгоистична, когда они, замкнувшись в самих себя и забыв окружающий их мир, почитают себя принадлежащими друг другу столь исключительно и односторонне, что один не может сносить того, чтобы другой какой-либо интерес проявлял по отношению к другим делам или другим личностям[3]. Это извращенное стремление к исключительному обладанию друг другом переходит в слепую и подозрительную страсть ревности, которая «прогоняет покой и согласие и разрушает семейное счастье»[4]; ибо для такой страсти всякое свободное движение другой личности уже кажется нарушением супружеской верности. Когда же любовь супругов находится в здоровом состоянии, они имеют доверие друг к другу, по которому «несомненно один всем может положиться на другого, быть покойным на счет его во всем, тайн ли то касается или поручений»[5]; ибо «они уже не двое, но одна плоть» (Мк.10:8). Где нет полной искренности и откровенности в отношениях, там не может более быть взаимного доверия и, следовательно, правильной любви.

Но супружеская любовь, чтобы ей не ослабевать, а, напротив, укрепляться в своей силе, не должна переходить и во взаимное равнодушие или безразличие. Супруги не могут быть настолько уверены в своем обладании, чтобы быть совершенно спокойными на счет сохранения и возрастания своей взаимной любви; они должны стараться вновь и вновь приобретать друг у друга любовь и уважение.

Венцом же всех взаимных супружеских обязанностей, свидетельствующих о полном нравственном равенстве брачной четы, является её долг свято и ненарушимо сохранять обет супружеской верности, т.е. «хранения первого условия (брачного) союза – душою и телом принадлежать друг другу»[6]. «Каждое нравственное жизнеотношение, в котором мы стоим, – пишет Лютардт, – требует от нас верности. Брак же есть самое внутреннее и самое всеобъемлющее из жизненных отношений. Ни одно еще не требует от нас в такой степени верности, как это»[7].

Муж и жена соединены законом брака в «одну плоть» (Мк.10:8; 1Кор.7:4). Поэтому «жена, – говорит ап. Павел, – не властна над своим телом, но муж; равно и муж не властен над своим телом, но жена» (1Кор.7:4). Вследствие же того, что в браке ни один из супругов не господин себе, а один – слуга другого и тело одного принадлежит другому, уже естественным нравственным законом строго осуждаются не только дела, но и мысли прелюбодейные, и еще в Ветхом Завете то и другое было запрещено седьмою и десятою заповедями десятословия (Ср.: Лев.18:20). Но в древнем язычестве внутренняя нечистая страсть к чужому лицу едва ли почиталась оскорблением нравственного достоинства брака, а скорее рассматривалась как попрание гражданских прав супругов. И нарушение супружеской верности, которая была обязательна более для жены, нежели для мужа, для последнего оставалось большею частью безнаказанным, и даже смотрели на него, как на нечто само собою подразумевающееся[8].

Иисус Христос вновь строго заповедал взаимную супружескую верность. «Вы слышали, что сказано древним: не прелюбодействуй (Исх.20:14). А Я говорю вам, что всякий, кто смотрит на женщину с вожделением, уже прелюбодействовал с нею в сердце своем» (Мф.5:27–28). Зная слабость человеческой природы и её удобопреклонность ко злу, св. Иоанн Златоуст приравнивает так смотрящих мужей на посторонних женщин к любодеям. «Когда ты посмотришь так один, два, три раза, то, быть может, еще в состоянии будешь преодолеть страсть; но если постоянно будешь делать это и возжешь пламень страсти, то непременно будешь побежден ею… Кто однажды возжет в себе страстное пламя, тот и в отсутствие виденной им женщины беспрестанно строит в воображении образы постыдных дел, а от них часто переходит и к самому действию… Потому-то Спаситель и говорит: не прелюбодействуй глазами, – тогда не будешь прелюбодействовать и сердцем»[9].

И в этом отношении муж и жена совершенно равноправны. Нет двойной морали, нет для мужей особой привилегии по отношению к внебрачным половым связям. Неверность мужа так же преступна, как и жены, и слово «прелюбодеяние» имеет одинаковый смысл в приложении к обоим. Здесь, правда, в древние времена христианства мы встречаемся с противоречием между законами гражданскими и церковными, причем многие считали себя обеспеченными от обвинения в известной вольности широкой терпимостью гражданского законодательства. Большинство признавали прелюбодеяние со стороны мужа только в случае преступной связи его с посторонней замужней женщиной. Все остальное считалось простым блудом (stuprum)[10], а не прелюбодеянием, и потому допускалась большая снисходительность по отношению к внебрачным связям распущенных мужей. Бл. Иероним в письме к Океану по случаю смерти Фабиолы, восхваляемой им за её притязание на нравственные права христианской супруги, между прочим, писал: «Иные законы цезарей и иные законы Христа, иное предписал Папиан и иное наш Павел. У них для мужчин делаются послабления в нечестии: при запрещении открытого разврата и прелюбодеяния, позволяется разврат в публичных домах и наложничество, – как будто виновность зависит от нарушения чести, а не от греховного расположения. У нас же что не позволительно для женщин, равно не позволительно и для мужчин, и одна и та же обязанность определяется одинаковым условием»[11]. Св. Иоанн Златоуст особенно был строг в проведении принципа полного равенства мужа и жены в деле ответственности их пред нравственным законом. При этом св. отец намеренно выдвигал этот принцип в своих беседах тем, что, осуждая прелюбодеяние, он всегда обращался именно к мужу, которого в случае вины и отлучал от Церкви. «Умоляю вас, потщитесь освободиться от этой болезни (прелюбодеяния). Если не послушаетесь, то не входите в эти священные преддверия. Овцам, покрытым язвами и зараженным болезнию, не следует пастись вместе с овцами здоровыми; их должно отгонять от стада, пока не освободятся от своей болезни»[12].

Хотя по ветхозаветному закону нарушение супружеской верности как со стороны жены, так и со стороны мужа одинаково наказывалось смертью (Лев.20:10; Втор.22:22), однако только жена подвергалась самому тяжкому смертному наказанию – побитию камнями – за нарушение верности своему мужу (Ин.8:5 Ср.: Иез.16:40); но об этом последнем надобно сказать то же, что сказано Иисусом Христом о разводах по закону Моисееву: так было «по жестокосердию» древних (Мф.19:8). В христианстве ответственность супругов за нарушение взаимной верности совершенно одинакова. Слово Божие выражает страшную угрозу каждому из нарушителей супружеской верности (1Кор.6:9–10; Гал.5:19–21: Евр.13:4), равно называя их врагами Божиими (Иак.4:4). Но в жене такое преступление, конечно, особенно гнусно и пагубно для семейства: потому что ей по преимуществу свойственно украшаться цветами целомудренной стыдливости, а её влияние на нравственный строй семьи особенно важно. Однако же муж редко бывает свободен от вины развращения своей жены, незаметно подготовляемого его «небрежением и вольностью», т.е. неуважением к тому благородному чувству, которое в начале брака бывает присуще всякой неиспорченной женщине[13]. «Мужья, обращайтесь благоразумно с женами, как немощнейшим сосудом, оказывая им честь, как сонаследницам благодатной жизни» (1Петр.3:7): вот христианское правило супружеского обращения, в исполнении которого – самое верное средство к предупреждению нарушения обета взаимной верности, данного супругами пред лицом св. Церкви и освященного благодатию Божиею в таинстве брака.

Но несмотря на взаимную сердечную любовь между мужем и женой и на нравственное равенство их в брачных правах, необходим все же авторитет в браке и семье[14]. Он составляет необходимое условие порядка как во всяком человеческом союзе, так и в семейном; на нем основывается распределение занятий и служений, сообразное с свойствами, силами и способностями самой природы каждого пола. В целях достижения семейного мира супруги должны действовать вместе в единении и порядке, а для этого нужен авторитет. Ибо «где равенство, – говорит св. Иоанн Златоуст, – там не может быть мира, народное ли то будет управление или все будут повелевать, – необходимо, чтобы было одно начальство»[15].

Бесспорно, что муж и жена должны все по возможности устраивать в семье по взаимному согласию, но что делать и как быть в случае разногласия? Очевидно, один из супругов должен иметь право последнего решения. Кто же именно?

Ответ дает ап. Павел. «Муж есть глава жены, как и Христос глава Церкви… но как Церковь повинуется Христу, так и жены своим мужьям во всем; жена да боится своего мужа» (Еф.5:23–24; Еф.5:33). И еще: «всякому мужу глава Христос; жене глава муж» (1Кор.11:3). И ап. Петр пишет: «жены, повинуйтесь своим мужьям» (1Петр.3:1). «Хотя жене, – говорит св. Иоанн Златоуст, – принадлежит также власть в доме, именно – вторая, хотя она имеет начальство и равночестна мужу, – но при всем том, муж имеет нечто большее»[16]. И эта подчиненность жены мужу, обеспечивающая мир и счастье брачной жизни, не Христом введена впервые, но проистекает из того изначального отношения, в какое Сам Творец поставил супругов между собою для порядка в настоящей жизни. «Прежде создан Адам, а потом Ева», – говорит ап. Павел (1Тим.2:13); «не муж от жены, но жена от мужа, и не муж создан для жены, но жена для мужа» (1Кор.11:8–9), – и на этом порядке создания брачной четы основывает естественное главенство мужа над женой[17]. Новое основание подчиненности жены мужу апостол усматривает в той роли её в истории грехопадения, вследствие которой ей волею Творца суждено было иметь «обращение» к мужу, получившему права «обладания» ею (Быт.3:16): «не Адам прельщен, но жена, прельстившись, впала в преступление» (1Тим.2:14). «Для чего, – спрашивает св. Иоанн Златоуст, – он говорит это? Для того, чтобы на основании многих причин предоставить первенство мужу»[18]. Эту мысль яснее выражает св. отец в следующих словах: «Так как ты, – говорит Господь жене, – оставив равночестного (мужа) и имеющего общую с тобою природу, того, для кого ты создана, решилась вступить в беседу с лукавым животным – змеем, и принять от него совет, то затем я уже подчиняю тебя ему и объявляю его твоим господином, чтобы ты признавала власть его; так как ты не умела начальствовать, то научись быть хорошею подчиненною»[19].

Итак, христианство, соединяя в отношении нравственного равенства мужа и жену в самое тесное и любящее общение, не изменило и того взаимного между ними отношения главенства и соподчинения, какое в самом начале было установлено Богом, но подтвердило и глубже обосновало такое отношение. В христианском браке утверждается то, что установлено при самом создании мужа и жены и освящается высоким сопоставлением первого со Христом и второй с Церковью. Но это отнюдь не означает того, что удел мужа есть исключительное господство, а удел жены безусловное повиновение, – как полагает, напр., Бебель[20], или же Геккель[21]. Если одною из основных супружеских обязанностей служит, как мы знаем, обязанность взаимной любви; то, очевидно, главенство мужа должно быть ничем иным, как только своеобразным выражением его любви к жене (Ср.: Еф.5:25; Кол.3:19), и повиновение жены также должно быть лишь специфическим проявлением взаимной любви её к мужу (Тит.2:4).

Муж есть глава жены, а жена называется телом этой главы (Еф.5:28). Как глава управляет телом, предусматривает опасности для него, защищает и хранит его от повреждения; так муж имеет господственную власть в своем доме (1Тим.3:4–5) и обязан заботиться столько же о содержании жены и всего семейства (1Тим.5:8), сколько о порядке, спокойствии и внутреннем благоустройстве своего дома (1Кор.4:34–35). Как глава жены, он должен оберегать ее, как «немощнейший сосуд» (1Петр.3:7), от всяких неприятностей и оскорблений, и в своем обращении с нею не должен доходить ни до суровости и излишнего преобладания (Еф.5:25; Кол.3:19), как унизительных для личного нравственного достоинства её (1Петр.3:7), ни до совершенной уступчивости и унизительного для себя раболепствования, хотя бы это им допускалось из любви к семейному миру; но должен обращаться с нею с любовью и уважением, воздавая ей подобающую честь (Еф.5:28–29; 1Петр.3:7). Такая власть есть, конечно, некоторое право мужа; но вместе с тем она есть и нелегкая обязанность, возложенная на него Самим Богом. Обращая речь к мужу, св. Златоуст говорит: «Если ты пользуешься великою честью, то это вовсе не от тебя зависит: это ты получил от других… Ты глава жены… Не видишь ли, что голова не столько местом возвышается над остальным телом, сколько своим попечением о нем, подобно кормчему, управляя им?»[22] Если же Самим Богом вверено мужу управление домом, то он ответствен за все, происходящее в доме с его ведома, и никогда не должен упускать из виду эту ответственность. Тем более он не должен стремиться как бы сложить с себя ответственность за свой дом, потому что это не в его воле.

Так понимаемому главенству мужа соответствует и заповедуемое жене повиновение и страх к своему мужу. Питая искреннюю любовь и уважение к мужу, как всегдашнему своему защитнику, сберегателю и покровителю, жена, естественно, не может быть в рабском подчинении и страхе по отношению к нему. её уделом должна быть лишь разумная, свободная и искренняя покорность ему, как главе дома (Тит.2:5), во всем, что не противно закону, – по сознанию естественного и нравственного преимущества, какое имеет муж и с каким неразрывно соединяются и труднейшие обязанности его. «Повиновение я разумею здесь, – говорит св. Иоанн Златоуст, – не (рабское) к господам и не то, которое зависит от природы, но которое бывает от Бога»[23]. В других местах св. отец определяет характер страха. «Когда ты слышишь о страхе, то требуй страха, приличного свободной, а не как от рабы: ведь она – твое тело… Что же это за страх? Чтобы она не противоречила, чтобы не выходила у тебя из послушания, чтобы не стремилась к первенству»[24]. Рабский страх противоречит понятию о браке, как союзе любви. «Что за супружество, когда жена трепещет мужа? Каким удовольствием может наслаждаться муж, который сожительствует с женою, как с рабою, а не как с свободной?»[25] Боязнь жены к мужу, о которой говорит апостол (Еф.5:33), не физический, а тот нравственный страх, который равносилен уважению; это – не что иное, как опасение или заботливая осторожность, чтобы не оскорбить чем-нибудь любимого и уважаемого друга, или не сделать чего-либо противного его любви к ней. Слово φοβεῖσθαι «боятся», употребленное в подлиннике, комментаторами понимается в смысле «оказывания почтения и уважения» (Ср.: Мк.6:20; Рим.13:7). Заслуживает внимания чтение этого места в одной из славянских рукописей Румянцевского музея (№ 1698): «жена да любит своего мужа»[26]. Сама природа внушает жене такое правило её отношения к мужу, а представляемый апостолом образ, по которому она обязана следовать этому правилу, так высок и свят, что устраняет всякую мысль о каком-либо унижении её в исполнении предписываемого ей долга; ничто не может быть более возвышенного, как власть Христа над Церковию, а жена повинуется мужу, как Церковь Христу. Под защитой и охраной мужа она может легко и свободно выполнять своё назначение в различных положениях семейной жизни. Что лежит на обязанности мужа, как главы дома, то было бы для нее непосильным бременем. На долю её выпадают труды, не менее необходимые для благоустройства жизни, не менее, вместе с тем, сложные и многосторонние. Они занимают её до такой степени и так наполняют и её время и её сердце, что вызов на всякую другую сложную деятельность не может не сопровождаться ущербом для её прямого дела. Но в то же время труды жены такого рода, что не превышают её сил и не выводят её из круга свойственной ей по природе деятельности. В чем же состоит эта её деятельность? Своим благоразумием, своею нежностью, распорядительностью по домашнему хозяйству она должна сделать свой дом святилищем порядка, мира и счастья, где бы дети окружены были материнским попечением, а муж, после своих занятий вне дома, находил для себя покой и развлечение в обществе своей истинной и верной помощницы и подруги жизни (1Тим.2:4,5; 1Тим.5:14; Тит.2:4–5), – где бы он находил столько добра, чтобы ему и на мысль не приходило искать в другом месте отдохновения от трудов, где бы он находил добрый совет, который следовал за ним и в общественной жизни и незаметно для него самого умерял бы его страсти и увлечения, направляя его на все доброе и святое. Никто лучше св. Иоанна Златоуста не указывал смысла деятельности жены. «Смотри, – говорит он мужу, – какую услугу приносит тебе жена. Она смотрит за домом, печется обо всем в доме, распоряжается служанками, одевает своими руками, бывает причиною того, что ты нарицаешься отцом семейства, удерживает тебя от зазорных домов, помогает тебе вести жизнь целомудренную, утоляет чрезмерную силу естественных пожеланий»[27]. Впрочем, еще мудрый царь израильский рисует не менее прекрасный образ жены-домохозяйки, «цена» которой «выше жемчугов» (Притч.31:10–31).

Таким образом, несмотря на полное нравственное равенство мужа и жены, внешнее положение их в браке различно, и это различие обусловливается тем отношением между ними, в какое они при самом создании своем были поставлены Творцом. Но в то же время супруги, как голова и тело, составляя один организм, живут одною общею жизнью, и потому совместная брачная жизнь представляет собою уравновешивающую силу. Супружеская любовь не есть только взаимообщение в давании, но и в воспринимании. «К полноте брачного общения, – пишет Лютардт, – относится то, чтобы каждый открывался и отдавался другому, допуская к участию во всем, чем он внутренне обладает или чем он волнуется. Ведь кто вступает в брак, тот уже не остается своим собственным господином, а отдает себя в собственность другому»[28]. Но чтобы муж и жена жили вместе и один для другого, все делили между собою, взаимно участвовали в радостях и скорбях семейной жизни, в которых никогда не бывает недостатка, – для этого они, прежде всего, должны также принимать живое взаимное участие в свойственной каждому из них деятельности. Муж должен развивать в себе способность понимания подробностей и частностей, чтобы уметь входить в интересы своей жены, быть искренно внимательным к её скромным занятиям, разделять её занятия, непритворно оценивать её труды и уменье в её деле. Этим он может весьма много облегчить её работы и поддерживать в ней такое настроение, при котором все делается без скуки, охотно и потому самому успешно. В свою очередь, жена должна вырабатывать в себе смысл к пониманию общего, чтобы быть в состоянии интересоваться делами своего мужа, входить в его планы, радоваться его успехам и стараться оценивать их, обмениваться с ним мыслями и проч. Во многих случаях для мужа бывает весьма важно слушаться советов умной и доброй жены, как своего друга и помощника (Быт.2:18; Еф.5:22–23; Кол.3:19; 1Петр.3:7), «более прямое чувство и здравые взгляды которой могут угадать истинное положение дела с большею несомненностью, чем даже сложная рассудочность»[29]. «Часто рукою женщины, – говорит архиеп. Харьков. Амвросий, – указывается недосмотр в широком и тщательно обдуманном нами плане, или опасность в предприятии, по нашему мнению, самом верном»[30]. «Ни друзей, ни учителей, ни начальников не послушает муж, – по словам св. Златоуста, – так, как свою супругу, когда она увещевает и дает советы. Это увещание доставляет ему и некоторое удовольствие, потому что он очень любит эту советницу»[31].

Такое сочувствие супругов друг к другу, сколько приятно оживляет брак, столько и придает ему тот поэтический колорит, который не исчезает с годами и сохраняется за ним до конца жизни. Только при этом оно должно держаться в определенных границах; иначе участие брачной четы во взаимных интересах может перейти в неприятное и вредное для семьи вмешательство. Так, напр., муж, обязанный заботиться об общем содержании и управлении дома и семьи, своим вмешательством в распоряжения жены по внутреннему состоянию дома, стесняющим свободу её действий, может лишь нарушить порядок домашних дел и оскорбить жену выражением некоторого своего недоверия к ней[32]. Если жена, в свою очередь, вместо того, чтобы высказать своё мнение по известному вопросу, старается поставить на своем, то в таком случае она лишает его самостоятельности, без которой нельзя быть главою дома. Всякое поползновение со стороны её к властвованию над мужем осуждается христианством (1Тим.2:12), как не соответствующее призванию женщины и нарушающее права мужа.

Христианские супруги должны во всем помогать друг другу, простирая эту взаимопомощь не на житейские только нужды, но и на духовные потребности, то есть должны оказывать друг на друга доброе нравственное влияние для достижения ими вечного спасения и блаженства. Христианство учит состоящих в браке лиц смотреть друг на друга не как на существа, назначенные для этой земной жизни только, но и как на существа, предназначенные некогда восстать из мертвых, как на «сонаследников благодатной жизни» (1Петр.3:7). Оно налагает на супругов взаимную ответственность за души друг друга, совершенно неизвестную вне-христианскому миру.

Высочайший образец, к которому муж, как глава жены, должен по возможности приближаться в деле утверждения её в добродетельном направлении указывается ап. Павлом в следующих словах: «Мужья, любите своих жен, как и Христос возлюбил Церковь, и предал Себя за нее, чтобы освятить ее, очистив банею водною, посредством слова; чтобы представить её Себе славною Церковию, не имеющею пятна, или порока, или чего-либо подобного, но дабы она была свята и непорочна» (Еф.5:25–27). Муж должен прилагать все старания, чтобы духовно-нравственная жизнь жены была достойна её христианского звания, чтобы житейские мелочи не поглощали всего её внимания, чтобы мирская суета не овладевала её умом и сердцем, чтобы самая хозяйственная попечительность не заглушала в ней стремлений к развитию и усовершенствованию духовных сил. Муж должен помнить, что у его жены, кроме хозяйства и дома, есть «едино на потребу» – удовлетворение высших потребностей духа, и что эта «благая часть» никогда не отымется от нее (Лк.10:38–40).

Сначала каждый из супругов выступает пред другим в праздничном одеянии, так что возбуждает любовь и с внешней стороны. Но скоро брак надевает свою повседневную одежду; прежние иллюзии любви прекращаются, качества, которые супруги приписывали один другому, когда видели себя в розовом свете, исчезают. Тогда блекнет ореол супружеского идеала и обнаруживается нечто несоответствующее требованию любви – многие недостатки, слабости и даже пороки. На каждом супруге лежит обязанность бороться против этих недочетов, особенно тех, которые делают нас недостойными любви того, с кем мы связаны узами любви. В особенности лежит эта обязанность на муже, как главе жены. Он должен сносить, замечать и исправлять её погрешности с кротостью, снисходительностью, благоразумием и с самою терпеливою нежностью, которые внушаются ему, ближе всего, самою же любовью его к ней (Еф.5:23; 1Петр.3:6). Отношение Христа – Главы к Церкви представляет и в этом случае идеал христианских отношений мужа к жене. «Как Он (Христос), когда она (Церковь) отвращалась, ненавидела, презирала Его и была развратна, по великому своему снисхождению, покорил её под ноги Свои, так, – говорит св. Иоанн Златоуст, – и ты поступай в отношении к своей жене: хотя бы ты видел, что она пренебрегает тобою, что развратна, что презирает тебя, умей привести к своим ногам твоим великим о ней попечением, любовию и дружбою»[33]. Но если по несчастью случится, что какие бы старания ни прилагал муж, жена будет упрямо оставаться в своих неисправимых недостатках, то первый должен все-таки терпеть их, и пусть, по совету св. Златоуста, возьмет себе в пример Сократа, который, имея злую жену, болтливую и даже склонную к пьянству, на вопрос, для чего он терпит ее, благодушно говорил, что это для него истинное училище любомудрия, упражняющее его в кротости и в виду всех домашних испытаний научающее его поступать по отношению к другим именно как раз наоборот, чем поступает с ним жена[34].

С истинною художественностью изображает святитель ту благотворную бдительность, на которую муж имеет право в отношении своей жены. Нехорошо, если супруги слишком заметно «следят за входами и выходами» один другого, подозревают друг друга. Муж, желающий исправить недостатки своей жены, должен беречься сначала, чтобы «не подавать повода к какому-либо подозрению на себя»; а как ему избежать подозрений, если он «весь день проводит с друзьями, а с женою только вечер»? Пусть он и не слишком печалится, если жена укоряет его: «упреки – плод горячей любви, страстного расположения и опасения». Когда он, таким образом, будет сознавать, что сам безупречен, то мало-помалу может делать замечания и, с своей стороны, сдерживать свойственное женщинам стремление к роскоши. В действительности они именно первые стараются поддерживать в сердце мужчины привязанность к деньгам. При той мании, которую они имеют к постоянному сравнению своей участи с участью других, они не перестают стыдить своих мужей: «О, ты, малодушный и робкий, неповоротливый, трус и сонливый! Вот такой-то – и незначительный человек, низкого происхождения, но он презирает опасность, предпринимает странствование и за то приобрел большое имение, теперь жена его ходит в золоте, выезжает в повозке, запряженной белыми мулами, везде принимается, имеет толпы слуг и множество евнухов; а ты прячешься от страха и живешь понапрасну». Но если муж своими добродетелями, своею верностью приобрел любовь своей жены, то он может подавить в ней всякую такую завистливость; он может внушить ей умеренность, если только сам понимает цену её и если с самого того вечера, как введет её в спальню, будет уметь прокладывать дорогу своему влиянию. Затем св. отец для примера набрасывает самый разговор, с каким нужно обращаться к своей жене на первых порах брачной жизни, и показывает, с каким тонким уменьем надобно дать ей понять цену того выбора, который сделан по отношению к ней. Ей нужно сказать, что предпочтение пред другими ей оказано вследствие её нравственных качеств: «многих можно было бы мне взять, и богаче тебя, и знатного рода (замечательна психологическая тонкость, с какой Златоуст избегает намека на недостаток красоты), но я не взял их, а полюбил тебя, твой образ жизни, твою кротость, скромность, целомудрие»[35].

Благодаря этим и подобным воспитательным приемам и способам, муж может упрочить в своей жене её добрые природные качества, может даже возбудить их, если они недостаточно развиты у нее. Правда, муж – не учитель и не воспитатель своей жены, в обычном значении этих слов. Брак совершенно исключает подобные отношения между ними. Но никто в мире не может иметь такого нравственного воздействия на жену, как её муж: его взгляд на жизнь, его суждения о различных предметах, его образ действий в тех или других обстоятельствах – все это, можно сказать, проникает в существо жены и образует у нее соответствующие убеждения, в силу того тесного союза между ними, какой представляет из себя брак[36].

Не менее должна влиять жена на своего мужа для достижения им благ иной, высшей жизни. «Своею мудростью и влиянием, – пишет преосвящ. Феофан, – она может изменить его нрав, если он неисправен; по крайней мере, она не должна оставлять его в небрежении, но сколько есть ума и сил, действовать на него и похищать, как из огня»[37]. Поэтому и ап. Павел говорит: «неверующий муж освящается женою верующею. Почему ты знаешь, жена, не спасешь ли мужа?» (1Кор.7:14,16). И сколько благ было бы для человечества, если бы жена хотела всегда пользоваться своим нежным, но непреодолимым влиянием на мужа в пользу добродетели и благочестия! С истинным изяществом и тонким умением изображает высокопреосвящ. Амвросий (Ключарев) то нравственное влияние, какое жена имеет на своего мужа и которым она содействует ему в самоусовершенствовании. «Где в общественной деятельности мы взяли на себя бремя выше наших сил, где мы обнаружили гордость, или лишнюю самоуверенность, где наше влияние начинает угнетать других, где мы поступаем малодушно и не по совести, где, ради последовательности наших действий, мы становимся жестокосердными и беспощадными, – всего этого, – говорит он, – никто не укажет нам лучше, чем добрая жена… Она… укажет во время зарождающуюся в нас страсть… Одно легко выраженное ею сомнение, или недоумение, один печальный взгляд нередко служит для нас лучом света, открывающим нашу ошибку, или ложь в нашем поведении; а иногда слезы, проливаемые из опасения за нас и представляющиеся нам неуместными и обидными, при нашей гордой уверенности в наших силах и безошибочности наших действий, – служат предвестием нашего падения и разрушения нашего семейного благосостояния»[38].

Но как жена может воздействовать на своего мужа в указанном направлении? «Жены ваши, – пишет ап. Павел, – в церквах да молчат, ибо не позволено им говорить, а быть в подчинении, как и закон говорит (Быт.3:16). Если же они хотят чему научиться, пусть спрашивают о том дома у мужей своих; ибо неприлично жене говорить в церкви» (1Кор.14:34–35). В другом месте апостол пишет: «Жены да учатся в безмолвии, со всякою покорностью, а учить жене не позволяю, ни властвовать над мужем, но быть в безмолвии» (1Тим.2:11–12). Хотя эти апостольские наставления относились к поведению их в церкви, где им решительно воспрещалось учительство, а если они хотели чему научиться, то должны были спрашивать о том у мужей своих в доме[39]; но так как наставления эти основываются на общем, установленном Самим Богом, порядке подчиненного положения жены в отношении к мужу[40], то в них заключается и общее правило для жены касательно религиозно-нравственного воздействия её на мужа: ей неуместно быть руководительницей своего мужа в деле христианского благочестия. Добрая жена не может не скорбеть, если видит, что муж её увлекается соблазнами и религиозным сомнением; но она не должна стремиться во что бы то ни стало внушать ему Христову веру своими убеждениями и вразумлениями. Подобные настойчивые попытки достигнуть обращения мужа, как не свойственные жене, в таких случаях мало имеют пользы. её настойчивость в преследовании своей цели может раздражать мужа, а безуспешность дела порождает в ней самой тайное неудовольствие к нему, способное перейти, по меньшей мере, во взаимное охлаждение между ними.

Но христианская жена своею всепобеждающею любовью может мало-помалу получить над мужем ту неощутительную власть, благодаря которой она молча и незаметно для него может произвести спасительный переворот в его душе. Положим, муж её равнодушен к вере, но вот подле себя он видит любимого человека, живущего по вере; он знает этого человека, знает чистоту и доброту его сердца, уверен в искренности его религиозного чувства и невольно увлекается живым примером истинного благочестия, находящимся пред его глазами. Так любящая жена служит вечному спасению своего мужа. Она не проповедует о Спасителе, а воплощает Его в своей христианской жизни; не учит своего мужа истинам Евангелия, но своими делами, порядком всей своей жизни внедряет в него эти истины. Не объясняя евангельской истины, она заставляет мужа почувствовать ее. Такое правило для доброго нравственного влияния жены на мужа ясно предписывает ап. Петр, поставляя выполнение его в тесную связь с зависимостью жены от мужа: «жены повинуйтесь своим мужьям», – заповедует апостол; но для чего? – «дабы те из них, которые не покоряются слову, житию жен своих без слова приобретаемы были, когда увидят ваше чистое богобоязненное житие» (1Петр.3:1–2). Вот где величие христианской жены при видимой её подчиненности! Спокойное свидетельство об учении и силе веры, представляемое чистою жизнию кроткой, смиренной, терпеливой и надеющейся жены, безмолвное исповедание ею Господа в трудах и страданиях, – вот что произведет своё действие даже на грубое сердце и мало чувствительную совесть мужа и проложит путь к слову, когда настанет «время благоприятное» (2Кор.6:2). На вопрос: как жена может учить своего мужа делами, св. Иоанн Златоуст отвечает: «когда он увидит, что ты не злонравна, не расточительна, не любишь украшений, не требуешь излишних денежных доходов, но довольствуешься тем, что есть: в этом случае он непременно послушает и твоих советов». Св. отец затем не раз возвращается к своей любимой теме, что пусть жена не думает, как она часто воображает, будто красотой телесной и нарядами она может привязать к себе своего мужа и заставить его слушаться её советов. «Если надобно что-нибудь делать для угождения мужу, то нужно душу украшать, а не тело наряжать. Не столько золото, которым ты украшаешься, сделает тебя любезною и приятною для него, сколько – целомудрие и ласковость к нему. Это по преимуществу пленяет мужей»[41]. Итак, в заботах о добронравии супруга жена должна, по словам преосвящ. Феофана, «саму себя украшать преимущественно добродетелями, другие же украшения иметь как нечто стороннее, средственное, от чего легко отказаться, особенно, когда сего потребует необходимость поправить дела»[42]. При этом гармоническом сожитии нужно только строго следить каждому из супругов за исполнением своих обязанностей, и тогда между ними установится и будет господствовать то полнейшее взаимное согласие, в котором состоит счастие супружеской жизни (Сир.25:2) и которое, между тем, так редко в домашнем быту. Нечего уже и говорить о тех семействах, где муж бьет свою жену. Когда жена имеет такое несчастие, что её жестокий муж подвергает её побоям, то она должна с терпением нести этот крест; но какой позор для мужа – «налагать руку на свободную», когда, по словам св. Златоуста, «весьма бесчестно для него бить даже рабыню». «Это, – замечает св. отец, – внушают и внешние (языческие) законодатели, которые не принуждают жену жить вместе с бьющим её мужем, как с недостойным её сожительства»[43]. «Такой муж, если только можно назвать его мужем, а не зверем, – по мнению Златоуста, – равен отцеубийце и матереубийце», и даже еще худшему преступнику, потому что Сам Бог повелел оставлять для жены своего отца и свою мать и прилепиться к ней[44]. Немало неприятностей, омрачающих брачную жизнь, причиняется личным темпераментом супругов. В этом отношении для них более желательно разнообразие, чем тождество темпераментов, когда, напр., оба они имеют естественную склонность к меланхолии или, еще хуже, к запальчивости. Против горячности и запальчивости одного супруга лучшим средством является кротость, молчаливость и доброта другого. Для сохранения гармонии и счастия супружеской жизни, нужно также избегать всяких поводов к взаимному недовольству – вплоть до мелочных столкновений, взаимных упреков или мимолетных ссор, легко производящих взаимное охлаждение и внутреннее отчуждение. Так, опыт показывает, что женщина, которая может обнаружить величайшее самообладание в серьезных домашних несчастиях, теряет всякое терпение при обычном течении дел: а это может нарушить и действительно нарушает семейный мир. Для того же, чтобы избегнуть всего этого, мужья не должны пренебрегать мелочными обстоятельствами домашней жизни, имеющими во многих случаях своё собственное немаловажное значение; а жены, с своей стороны, должны рассматривать ничтожные и незначительные вещи именно как такие, т е. как нечто такое, из-за чего бы не стоило подымать шум. «Известный элемент добродушного юмора, – пишет Мартенсен, – действительная возвышенность над такими мелкими смятениями, свободный, свежий ум, который делает человека расположенным и способным быстро прогонять набегающую тучку, могут действовать в таких случаях весьма благодетельно»[45]. Не нужно доводить дело до разлада даже из побуждений, по-видимому, нравственных, как напр., когда жена хотела бы достигнуть большей чистоты через воздержание от плотского сожития без согласия мужа. Женам, увлекающимся честолюбием такого незаконного целомудрия, которое часто служит причиной раздоров и даже полного разрыва между супругами, всегда надобно помнить наставления ап. Павла: «жене муж должную любовь да воздаст: Такожде и жена мужу; не лишайте себе друг друга, точию по согласию до времене» (1Кор.7:3,5). Опыт доказывает, что сторона, не желающая воздерживаться, если и не станет прелюбодействовать, то будет скорбеть, беспокоиться, разжигаться и ссориться. Нужно приносить все жертвы и даже воздержание, чтобы только обеспечить это столь желанное благо – взаимную любовь между супругами. «Какая польза от поста и воздержания, когда нарушается любовь» – вопрошает св. Златоуст[46].

С точки зрения такого рода личных отношений между супругами разрешается и вопрос об имущественных их отношениях. Для счастья брачной жизни, конечно, требуются и известные внешние блага, но богатство и избыток во всем не могут считаться между ними. Для этого счастья можно считать самым благоприятным условием то, когда мужу и жене приходится начинать свою супружескую жизнь не в богатстве и не в бедности, а с более или менее ограниченными и скромными средствами, и, таким образом, создать свой дом собственным трудом и бережливостью[47]. Те, кто при самом вступлении в брак получили от родителей столько имущества, что ничего не остается желать большего, лишаются приятнейшего удовлетворения созидать себе собственными усилиями дом. Богатство же, принесенное в брак собственно женою, немало причиняет неприятностей еще в другом, более существенном, отношении. «Вошедши с деньгами, – говорит св. Иоанн Златоуст, – она принесет не столько удовольствия, скорби своими упреками, своими излишними требованиями, своею бранью, расточительностью, грубостью. Она, может быть, будет говорить: ты еще ничего не истратил на меня; я одеваюсь на свои деньги, которыми наградили меня родители»[48]. Такое различие имущественных интересов мужа и жены свидетельствует о недостатке между ними любви и взаимного доверия. А между тем, самое понятие о существе брака, в силу которого супруги, связанные узами любви, представляют одну душу и одно тело, требует, чтобы никто из них не считал ничего принадлежащим исключительно себе: имущество, принадлежащее одному супругу, должно принадлежать и другому. «Если, – говорит св. Златоуст, – ни муж, ни жена (по апостолу) не властны над своим телом, то тем более над имуществом…; если вам (женам и мужьям) не следует считать тело своим, то тем более имущества»[49]. «После брака вы уже не две плоти, но сделались в плоть едину, а имений два, а не одно? О, сребролюбие! – восклицает златоустый учитель – оба вы сделались одним человеком, одним живым существом, а ты все говоришь: это мое?» Если жена не проникается сознанием общности материальных интересов, то долг мужа убедить её в несоответствии её взглядов существу христианского брака. «Исторгни из души её понятия: мое, твое. Если она скажет: мое, то скажи ей, что ты называешь своим? Я не знаю, я не имею ничего своего. Как ты говоришь: мое, когда все твое?»[50].

Таковы взаимные супружеские отношения. Самою твердою опорою взаимообщения супругов является взаимное общение их в христианской религиозной жизни. Оно именно и освящает радости брака, и помогает сносить его скорби, нужды и те или другие тяжкие неожиданные испытания, без которых никогда не обходится семейная жизнь. Но этот религиозный характер брака не может быть полным с самого начала. Среди постепенного возрастания христианской веры, делающей супругов способными нести свой жизненный крест, брак мало-помалу будет приближаться к тому идеалу супружеских отношений, который указан ап. Павлом в святейшей тайне духовного общения Христа с Церковью (1Кор.11:3; Еф.5:23). По мере же приближения своего к этому идеалу, он будет входить все в более тесную связь с Церковию и её благодатными средствами, и в семейной жизни будет слышаться отголосок церковной жизни. Одушевленные желанием помочь друг другу в достижении спасения и в борьбе со грехом, христианские супруги будут молиться не только друг за друга, но и друг с другом, и таким образом, составят в малом круге своем домашнюю церковь. «Молитвы у вас, – увещевает мужа и жену св. Златоуст, – пусть будут общие; каждый пусть ходит в церковь, и муж пусть спрашивает на дому у жены отчет в том, что там говорилось и читалось, а она – у мужа»[51].

***

[1] Еп. Феофан, «Начертание христ. нравоучения». М., 1891, стр. 477.

[2] Творения, т. XI, кн. 1, СПб., 1905, стр. 167–168.

[3] Мартенсен, «Христианское учение о нравственности», т. II, стр. 464.

[4] Еп. Феофан, «Начертание христ. нравоучения», стр. 478.

[5] Там же.

[6] Там же.

[7] «Апология христианства», стр. 449.

[8] Cathrein. «Die katholische Weltanschauung», s. 426.

[9] Творения, т. VII, кн. I, СПб., 1901, стр. 192.

[10] О юридическом значении этого слова см. у Esmein’a «Melangesd’histoire du droit et de critique», 161 и след.

[11] Творения, т. VIII, кн. 1, СПб., 1902, стр. 427.

[12] Еп. Феофан, «Начертание христ. нравоучения», стр. 477.

[13] Cathrein. «Die katholische Weltanschauung», s. 427.

[14] Cathrein. «Die katholische Weltanschauung», s. 427.

[15] Творения, т. XI, кн. 1, стр. 172.

[16] Творения, т. XI, кн. 1, СПб., 1905, стр. 175.

[17] См. еп. Феофана. Толк, на 1 посл. Кор. стр. 358 и на 1 Посл. к Тим., стр. 244.

[18] Творения, т. XI, кн. 2, СПб., 1905, стр. 678.

[19] Творения, т. IV, кн. 1, СПб., 1898, стр. 150.

[20] См. его «Женщина и социализм». Изд. «Буревестника». Одесса. Перев, под ред. Поссе, стр. 63–65.

[21] См. «Мировые загадки». Перев. Капелюша. СПб., 1906, стр. 187.

[22] Творения, т. XI, кн. 2, СПб., 1905, стр. 616.

[23] Творения, т. XI, кн. 1, СПб., 1905, стр. 437.

[24] Творения, т. XI, кн. 1, стр. 174.

[25] Творения, т. I, кн. 1, стр. 168.

[26] См. проф. Д.И. Богдашевского, «Послание ап. Павла к Ефесянам».Киев, 1904, стр. 644.

[27] Творения, т. XI, кн. 2, стр. 616.

[28] «Апология христианства». Перев. А.П. Лопухина. СПб., 1892,стр. 448.

[29] Мартенсен, «Христианское учение о нравственности», т. II, стр. 465.

[30] «Полное собрание проповедей», т. II. Харьков, 1902, стр. 10.

[31] Творения, т. VIII, кн. 1, СПб., 1902, стр. 410.

[32] «В общем домашнем хозяйстве, – замечает Вирхов, – мужу естественно принадлежат внешние заботы, а жене – внутренние. Обратный порядок никогда не превратится в общее правило, хотя в отдельных случаях он возможен» (см. у Державина, «Доблестная жена по Соломону». М., 1868, стр. 77).

[33] Творения, т. XI, кн. 1, стр. 168.

[34] Творения, т. X, кн. 1, СПб., 1904, стр. 265.

[35] Там же, стр. 176–178.

[36] Проф.-прот. Н.Фаворов, «О христ. нравственности». Киев, 1879,стр. 86.

[37] «Начертание христ. нравоучения». М., 1891, стр. 479.

[38] Полное собрание проповедей, т. II, Харьков, 1902, стр. 10–11.

[39] С этими наставлениями, по-видимому, не согласуется позволение, даваемое Апостолом женщинам, – выступать в общественных христианских собраниях и публично «молиться или пророчествовать» (1Кор.11:5 и дал.). Но противоречие можно разрешить только таким образом, если в последнем случае в «молитвах и пророчествах» «разуметь эстетическое и энтузиастическое состояние, распоряжаться которым никто не может», в первом же – под «говорением» или «учением» в церкви, которое запрещается, понимать обычные беседы и учительские речи, с какими в Коринфе выступали женщины в молитвенных собраниях верующих (см. проф. А. Спасского, «Распространение христианства среди военного сословия в первые три века». «Вера и Разум», 1906 г. № 20, стр. 452).

[40] «Почему, – спрашивает св. Иоанн Златоуст, – апостол поставляет жен в таком подчинении? Потому, что жена есть существо слабейшее… посему он и поставляет им в учители мужей» (Бес. 37 на 1 Посл. к Коринф. 1858, стр. 298).

[41] Творения, т. VIII, кн. 1. СПб., 1902, стр. 410–411.

[42] «Начертание христ. нравоучения», стр. 479.

[43] Ср. Н.Рождественского, «Римское гражданское право, изложенное по Маккильдею», т. II, стр. 27.

[44] Творения, т. X, кн. 1. СПб., 1904, стр. 263–264.

[45] «Учение о христ. нравственности», т. II, стр. 469.

[46] Творения, т. X, кн. 1, стр. 179.

[47] Мартенсен, «Христианское учение о нравственности», т. II, стр. 466.

[48] Творения, т. XI, кн. 1, СПб., 1905, стр. 181.

[49] Творения, т. X, кн. 1, стр. 178.

[50] Творения, т. XI, кн. 1, стр. 181–182.

[51] Творения, т. XI, кн. 1, стр. 181. – О религиозной жизни в браке см. у Riehl’я «Die Familie», 1855, s. 154 и дал.

Источник: Опыт нравственного православного богословия в апологетическом освещении : (из чтений по Богословию в Императорском Харьковском Университете) : В 3 т. / Профессор, протоиерей Николай Стеллецкий. – Москва : ФИВ, 2009-. (Серия «Православная мысль»). / Т. 2-3. – 2011. – 734 с. / Т. 3 : Об общественной нравственности. 517-734 с. (Азбука.ру)

Ошибка в тексте