Игумен Петр (Мещеринов) «Понимание союза мужчины и женщины в Ветхом и Новом Завете»

Игумен Петр (Мещеринов) (1966)

Изначально, в Евангельском учении и своем устроении Св. Церковь содержит вполне определенное понимание брака как благодатного, во Христе, союза мужчины и женщины; но осознание и раскрытие этого понимания стало возможным пожалуй только в XX веке: помянутое выше Евхаристическое возрождение имело своим замечательным последствием осмысление того, что содержалось Церковью больше как непосредственная интуиция.

Здесь проявилось свойство церковной мысли не абстрактно работать, как на Западе, а давать ответ на вызов времени: и когда в XX в. поколебались устои традиционного подхода к семье и браку, Церковь стала в противовес осмыслять свое учение об этом.

Сейчас нам очевидно, что брак не сводится к задаче только деторождения, не представляет собой некий договор, формально-юридически понимаемый; что так наз. «Домострой» в котором ничего не говорится о любви между супругами, но много говорится о страхе, наказаниях и проч., является грубым извращением христианского понятия о браке.

Тот же XX век своими открытиями в области психологии показал нам, что человеческая душа необыкновенно тонка, сложна, что явления души не могут быть объяснены только с примитивно понятых, вычитанных в книгах, суженных, рассудочно понятых аскетических позиций; есть целая область явлений психических, социальных, культурных и т.п., которые, безусловно, должны оцениваться с Евангельской и святоотеческой точки зрения, но которые шире схем, составляемых многими православными, как им думается, «по св. отцам». Учение о браке, которое содержит Церковь, очень глубоко. И давайте постараемся понять, какой смысл вкладывает Церковь в это Таинство.

Прежде всего мы видим одну интересную вещь: еще не было Христовой Церкви, мало того, еще не произошло грехопадения, а брак уже был; еще в Раю сказал Бог первым двум людям, Адаму и Еве: «оставит человек отца своего и мать свою, и прилепится жене своей; и будут одна плоть» (Быт.2:24); «и благословил их Бог, и сказал им Бог: плодитесь и размножайтесь, и наполняйте землю, и обладайте ею» (Быт.1:28).

Брак есть некое Таинство само по себе: Таинство до Таинств; его смысл – что двое становятся «в плоть едину»; т.е. как бы одним существом. Здесь – какие-то глубины Божии: мы соприкасаемся с основами Творения: человек, как личность, отдельная, самостоятельная, самоценная – наделяется способностью в браке составлять некое надличностное единство – для чего Господь и сотворил человека, так сказать, разным в половом смысле – мужчину и женщину (Быт.1:27).

Таким образом, мы видим, что брак есть естественный по факту творения союз мужчины и женщины.

В чем же Церковь видит здесь – не просто благословение Божие, от начала почивающее на этом союзе, – но именно Христово Таинство?

Кратко можно сказать так. После грехопадения жизнь человека раздроблена во всех своих проявлениях, в частности, появилось противопоставление земной жизни – жизни вечной. Одним из спасительных плодов совершенного Господом дела нашего искупления было разрушение средостения между Богом и человеком.

В Церкви, в ее Таинствах и вообще в жизни Св. Духа, Который усваивает каждому человеку плоды удомостроенного Христом Господом спасения, в земную жизнь человека входит вечность, Царство Божие, уже пришедшее в силе, и приобщает человека Богу. И брак, который после грехопадения был естественным и благословенным союзом людей, но для земной лишь жизни, – в Церкви приобретает вечное измерение и соотносится с Христом Господом; не просто союз двух людей – но во Христе; не просто для этой, временной жизни – но навсегда, в вечности.

В этом – смысл именно Таинства Брака; и этот смысл достаточно резко противопоставляется ветхозаветному пониманию брака. В Ветхом Завете основной целью брака является деторождение, продолжение рода. В связи с этим Ветхим Заветом допускалось и многоженство, и наложничество, – то есть разнообразные средства, направленные на сохранение рода в земной жизни. Новозаветное понимание брака смещает акцент с деторождения прежде всего на любовь и единство двух людей – мужа и жены, причем, любовь, начинающуюся здесь и простирающуюся в вечность. Любовь эта, имеющая деторождение делом важным и значимым, но неким следствием, – своим центром, началом и главой имеет не продолжение земного рода, но – Христа.

Это позволяет Ап. Павлу сравнивать брак, т.е. союз мужчины и женщины, с союзом Христа и Церкви. «Жены, повинуйтесь своим мужьям, как Господу, потому что муж есть глава жены, как и Христос глава Церкви, и Он же спаситель тела; но, как Церковь повинуется Христу, так и жены своим мужьям во всем. Мужья, любите своих жен, как и Христос возлюбил Церковь и предал Себя за нее… Так должны мужья любить своих жен, как свои тела; любящий свою жену любит самого себя. Ибо никто никогда не имел ненависти к своей плоти, но питает и греет ее, как и Господь Церковь; потому что мы члены Тела Его, от плоти Его и от костей Его. Посему оставит человек отца своего и мать и прилепится к жене свой: и будет двое одна плоть. Тайна сия велика: я говорю по отношению ко Христу и к Церкви. Так каждый из вас да любит свою жену как самого себя; а жена да боится своего мужа» (Еф.5:22-25, 28-33). «Боится» – не в нашем смысле, а на библейском языке: благоговеет, почитает, любит.

Св. Писание уподобляет брак Церкви, а Церковь – браку; Царство Божие – брачному пиру и т.д. И в Церкви, и в христианском браке мы созидаем Царство Божие, являем его уже здесь, на земле. Здесь мы видим и глубокие тайны, которых только отчасти можем коснуться; видим и великую мудрость нашего Бога, Который всю, скажем так, школу религиозной жизни, все условия возрастания человека во Христе полагает не где-то на стороне, ради чего нужно все бросать, предпринимать какие-то запредельные усилия и т.п.; а вводит непосредственно в естественную жизнь – в семью.

Первую тысячу лет Церковь не знала отдельного чинопоследования Таинства брака. Жених и невеста становились супругами через совместное причащение Св. Христовых Тайн на Литургии и благословение Епископа. В этом мы видим как раз тот смысл, который Церковь вкладывает в понятие христианского брака.

Формально брак заключало государство – Византия жила законами Римского права; заключение брака государством считалось легитимным и обществом, и Церковью. И этот естественный брак Церковь возвышала до духовного союза не через иное что, но через совместное приобщение Тела и Крови Христовой; тем самым супруги становились не просто «плотью единою» – любой законный брак объединяет людей на этом естественном уровне; но единым существом во Христе, малою Церковью.

Впоследствии, с IX века, начало развиваться отдельное чинопоследование: обручения и венчания. Это было связано, во-первых, с ослаблением собственно евхаристической жизни, а во-вторых с тем, что государство в это время передало Церкви функции формальной регистрации браков, что это привело постепенно к затуманиванию церковного осознания брака как евхаристического созидания малой Церкви, к разрыву брака и Евхаристии.

Само современное чинопоследование сохранило явные отсылки к Евхаристии: это и возглас, которым оно начинается – «Благословенно Царство…», и общая чаша, которую испивают супруги – то, что осталось в воспоминании о Евхаристической Чаше; и пение «Отче наш» перед этим, и проч., – но сознание людей по отношению к браку очень формализовалось, смысл брака стал усматриваться прежде всего в легитимизации, т.е. узаконению отношений, – земной смысл брачного союза стал выступать на первый план, заслоняя смысл христианский, собственно церковный; а после отнятия у Церкви регистрирующих функций — венчание по большей части вообще скатывается к магизму или формализации (отголоски этого – в церковных спорах о «невенчаном браке»; даже многие пастыри считают его всего лишь блудным сожитием, хотя это противоречит и Ев. учению, и исторической практике Церкви).

Источник: Игумен Петр Мещеринов «Беседы о вере и Церкви»

Ошибка в тексте